Екатерина Тимохина, Намибия, май 2021
С приездом. Калахари и Соссусвлей.
Первое, что я сделала в феврале после прививки, на волне необъясняемого не привитым чувства внутреннего освобождения – позвонила в Турбосс и спросила, когда открывают Намибию.
С Намибией не сложилось еще полтора года назад, когда по личным обстоятельствам в последний момент пришлось отменить новогодний тур. Мой звонок как-будто ждали – Намибия открывалась. И вот после 18 часов дороги, двух посадок-пересадок, пустого международного Домодедова и китайцев в полных защитных костюмах в Аддис-Абебе мы здесь.
Туристы есть, но пока мало (что здорово). В заповеднике Соссусвлей в долине Дедвлей, где каждое из шестисотлетних окаменевших деревьев – звезда фотосессий, можно сделать фото без людей. Хотя фото-туристы норовят поставить штатив пораньше каждый у своего дерева и шикают, чтобы ты ушел из кадра. Игнорирую их.
Ездить с фотографами – мечта. Всюду приезжаешь первым к правильному свету, встаешь поближе к мастеру и снимаешь шедевр по принципу пиявки – с правильной точки. Бонусом тебя сфотографируют, как звезду.
Дамара со свистом.
Здесь 13 племен, наш первый гид Чарльз – из племени Дамара. Еще есть Химба, к которым мы едем в самый дорогой лодж на север на границу с Анголой, и Хереро, у которых женщины одеты в викторианские платья, а на голове убор-валик в форме рогов коровы. Одели их белые двести лет назад, нагота показалась неприличной (Химба как-то увернулись), и традиции разветвились.
Дамара и племена на юге говорят с кликанием 4х видов. Беру урок у Чарльза, занимаю время в ожидании отложенного из-за тумана рейса. Мне нравится слово !аху (клик обозначают восклицательным знаком), означает «Отпусти». Подумываю сделать это направлением в коучинге – !аху-коучинг.
Как-то за ужином высказываю пожелание купить национальный костюм Хереро, в интернете выглядит как высокая мода. Чарльз воспринимает меня серьезно, и на следующий день мы с ним едем на встречу со швеей, которая может пошить костюм по моим меркам – купить его нельзя. Отъехав пару километров, оказываемся в suburbs. Находим швею на рынке, пошив не очень дорог, но многовато неопределенности – платье я видела только на картинках, ткань на фото, понятия не имею, как это будет на мне. Прошу дать померять хоть что-то, едем к ней домой. Это уже трущобы, совсем маленький домик, две комнаты, вторая размером с кровать, на кровати спит кто-то совсем мелкий. Откуда-то извлекают ситцевое платье и головной убор племени Дамара (откуда сама швея), она облачается в костюм и приобретает торжественный вид. Так они ходят на свадьбу и на похороны. Вежливо благодарю за усилия, оставляю небольшие местные деньги и смываюсь. Куплю лучше куклу в костюме.
Болтаем с Чарльзом в дороге об устройстве местной жизни. Юрист и IT не найдут здесь работу, в отличие от агронома и бухгалтера. Бухгалтерию учат в школе.
Пустыня, Берег Скелетов и Shipwreck Lodge.
В 12-местром самолете Свакопмунд-Берег Скелетов нас четверо и пилот Стивен. Прилетев, ищем встречающую машину, в аэропорту-сарае – никого. Пилот привязывает лопасти винтов, чтобы не крутились. Не угонят? – Беспокоюсь я. Не должны. Стивен – наш пилот а этом самолете и на следующие два перелета, больше пассажиров нет в эти времена. Со своим пилотом ездить еще не приходилось.
Из-за угла выруливает наш новый гид-водитель Иммануил. Перегружаем вещи в машину, берем пилота с собой и едем в лодж. Гид Иммануэль краше прежнего Чарльза, особенно в профиль. Налегает на геологию, рассказывает в подробностях происхождение каждого слоя скал, гор и дюн. Спрашивает Did you get me? Послушно киваем. Видимо, мы недостаточно восторженно реагируем. Поделился, что когда он в природе, его религиозное чувство больше, чем в церкви.
По дороге – дом доктора Филиппа, местной знаменитости, посвятившего 30 лет жизни охране (консервации, как ее тут зовут) пустынных львов. Доктора мы встретили в ресторане в Свакопмунде, и сделали с ним фото. В лодже – его книга с великолепными съемками.
Тут не читается совсем, пишется мало, много фотографий и отрывочных мыслей. Неожиданно, хочется рисовать. Фотографировать на айфон на солнце – значит больше фантазировать, чем видеть. Называю это Интуитивным фото – представляешь, что должно быть, и примерно наводишь камеру. И веришь, что выйдет хорошо. Когда придумала идею – фотографировать паттерны, и рисунки, и линии, и ритм – начало получаться больше. Разглядываю рисунки на песке и думаю, что люблю пустыню, хотя до сих пор не знала об этом.
Серра Кафема, граница с Анголой, Химба.
Самый дальний из лоджей – Серра Кафема, самое-самое. Природа поразительна, черные сланцевые скалы, река Кунене зеленым кинжалом разрезает черно-песочно-охряную землю. Это граница Намибии от Анголы. Это – самый север, и здесь уже по-летнему жарко. Платим мы, похоже, в том числе и за разрешение здесь быть, выданное племенем Химба. Могут и прогнать, земли их. Кроме нашего лоджа – где-то есть палаточный городок, и все. Хозяева отеля договорились об аренде, за это помогают племени – туристами, посещающими деревню и оставляющими доллары за поделки, машинами – доставить кого в ближайшую больницу (300 км), магазином в лодже – сейчас в нем, правда, нет продуктов.
Засуха здесь три года, дикие животные ушли, домашние зачахли. Наш здешний гид Балан (настоящее имя звучит как «Ктоторо», в переводе «Каждый может умереть», так назвала его бабушка, когда другой внук умер) сам из Химба, счастливая история того, кого отец отпустил в школу, несмотря на традиции – традиции в школу идти не велят.
Посещение деревни – один из пунктов программы. Деревня – на солнцепеке, на холме, вокруг ни дерева, ни воды, говорят, для безопасности. Женщины Химба красят тело ежедневно красной охрой, от солнца, насекомых и для красоты. В волосы вплетают дреды и закрепляют глиной, смешанной с ароматической смолой. В деревне только
совсем юные женщины и дети, нет стариков и мужчин, видимо, избегают работать химбой.
На фото химба получаются не такими выразительными, позируют для нас, к сожалению. Покупаем крафт для поддержания жизни деревни, и едем в вентилируемый комфорт. В лодже нахожу уголь и сангину, и фиксирую воспоминание.
Лоджи и разные звери.
В Намибии зима, в начале поездки, в Виндхуке и на океане прохладно на восходе, жарко на солнце в полдень. Тогда прячемся в лоджах, палатки и домики которых все больше напоминают «походные условия» Принца Флоризеля («в Париже обедали по-походному»).
Поездка про виды больше, чем про животных, но животные просто ходят вокруг. В Намибии они живут не только в резервациях, эти объясняют отсутствие фруктовых садов – посадишь, придет антилопа и слон и все пожрет. Все животные на первых фото встречены у околиц.
За животными приезжаем в конце поездки в парк Эринди, самую крупную частную концессию. Ее купил какой-то мексиканский магнат за бешеные деньги (управляющий лоджа Серра Кафема Радомир, человек с лицом пирата, делает большие глаза, рассказывая об этом).
Здесь холодно ночью, совсем – градуса 2 может быть. Когда едем на утреннее сафари, надеваем термобелье, шапки, перчатки, майку, свитер, пуховый жилет, куртку и берем одеяло из номера. Все пригождается, не ждешь такого от Африки.
Первое вечернее сафари вознаграждает за все – видим гну, импал, ориксов, пятнистых волков с щенками, черного носорога в кустах и наконец – троих братьев львов. Цвет закатной седой травы побуждает потом нарисовать карандашный портрет льва.
Утром едем снова, видим мало, в основном знаки смерти – череп умершего слона, доедающего останки грифа, кости съеденного львами water bock, и под конец – висящую вниз головой мертвую сову. Львы не показались, и это даже хорошо – как будто ощущение прирученности уменьшается.
Недостаток львов компенсируется гну-импала-вотербоками из окна номера – напротив нас water holes, куда приходят пить воду звери. На ланче на реке под рестораном появляются жирафы, потом пумба-бородавочник, и наконец слон. Слон не хочет быть на виду, уходит выше по реке, откуда видно только его часть. Преследуем его с Сережей после ланча, он снимается с места и уходит.
Наш здешний гид-рейнджер Пол – голландец, приехал сюда жить и работать, сбежал из Ботсваны, где его хотели поставить менеджером. Хочет быть гидом – и все. Рассказывает о соединенности всего в природе, верит, что мы все соединены, объясняет через жирафов, которые едят листья дерева, вырабатывающего танин. Дерево по его рассказу посылает сигнал другим деревьям – ‘нас жрут, вырабатывайте больше танина’ (когда его слишком много, животные могут отравиться, чувствуют это, и перестают есть).
Выясняем, как называются разные группы животных – у волков/собак это pack, у антилоп – herd, у бегемотов pad, у бабуинов – congress. Соглашаемся с попутчиками по сафари из ЮАР, что наличием congress of baboons мы все можем похвастаться.
Пишу подробно, и все равно понимаю, что многое упускаю. По возвращению понимаю, насколько разное время там и дома – подруга в Москве считает, что нас не было неделю, а мне кажется, мы путешествовали месяц.
